Sportarena

«Начал наслаждаться тренерской работой, когда понял, что мне не нужны деньги. То, сколько мы зарабатываем — безумие»

Джеймс Милнер Ливерпуль Евгений Мороз 27 сентября, 15:37
1270
14
Подписаться на блог
«Начал наслаждаться тренерской работой, когда понял, что мне не нужны деньги. То, сколько мы зарабатываем — безумие»
Юрген Клопп, Getty Images
Юрген Клопп дал большое интервью изданию FourFourTwo
  • О благотворительности и расизме

Расизм — одна из серьезных проблем в футболе — сто процентов. Журналист из французского издания как-то разговаривал со мной насчет расизма. Он сказал, что Джордж Веа и некоторые другие очень известные футболисты в прошлом чувствовали, что их недооценивают, когда дело шло к получению наград, например, Золотого мяча. Они были уверены, что все дело в расизме. Я не понимал этого.

Я не так вижу мир. Раздевалка — это место, где ты можешь или не можешь играть в футбол, независимо от твоего цвета кожи, религии или расы. Ты либо можешь играть в футбол, либо нет. Это единственное, что имеет значение. Об остальном никто не думает.

У нас есть комната для молитв, сделанная для Мо Салаха и Садио Мане. Есть и другие мусульманские обычаи, которые мы уважаем и включаем в каждую предматчевую подготовку. Каждый принимает тот факт, что мы все — разные, но мы все на 100% находимся на одной стороне.

Когда я был игроком Майнца, Югославия распалась, и на Балканах начались войны. У нас в составе были хорватские и сербские игроки, другие футболисты из бывших республик Югославии. Они чувствовали себя комфортно, находясь друг с другом. Единственное, о чем они не говорили — так это о войне. Они играли за Майнц из-за войны, им удалось выбрать из тех мест, где она была, потому что они умели играть в футбол и могли начать новую жизнь в другой стране. Они смотрели новости дома, но чтобы там не думали сербы о хорватах и наоборот — это никогда не было проблемой в раздевалке.

Я не говорю, что проблем нет вообще. Разумеется, они есть. Мы все люди, у нас есть сильные стороны, есть и слабости. Но это не тот случай, когда указываешь человеку на слабое место и говоришь «поэтому ты другой».

Я правда думал, что расистские оскорбления покинули эту игру. Когда я услышал, что произошло в Черногории с Каллумом Хадсоном-Одои и Данни Роузом, когда они стали жертвами расизма на трибунах, я был шокирован. Смотрю футбол без звука, потому что мне неинтересно, что говорят комментаторы. Когда Рахим Стерлинг прикрыл руками уши, находясь рядом с болельщиками Черногории после пятого гола Англии, я задумался: что он делает? А потом я прочитал, что произошло. Могу представить, как это больно для этих ребят. Не могу чувствовать тоже самое, потому что со мной подобного не происходило, но мне дико осознавать, что это началось снова. Мы делаем других людей ответственными в наших ошибках.

Брексит хороший пример этого. Почему мы хотим Брексит? Потому что хотим иметь границу. Почему мы хотим иметь границу? Для того, чтобы некоторые люди не приезжали в страну. Вот, чего я не понимаю, когда идет речь о расизме в футболе. Футбол объединяет людей играть в ту же игру во всем мире. Это работает идеально, даже если вы все говорите на разных языках. Разумеется, нужно выучить язык страны, в которой находишься. Такие игроки, как Наби Кейта, например, не играют в каждом матче, поскольку понимают только 30% вещей, о которых мы говорим. Всем он нравится, но он еще недостаточно все понимает».

  • О Германии и истории

«Да, мое поколение — первое, которое выросло, не имея прямого бремени ответственности за прошлое. У нас это называется «vergangenheitsbewaltigung» (преодоление прошлого — прим. S. A). Дословного перевода нет, но в целом это значит отношение к прошлому. Я люблю свою страну, и мне нравится здесь жить. Очень нравится. Но, если честно, я не люблю свою страну больше других. Хотя я знаю большинство людей отсюда, и я — немец, поэтому это круто.

Юрген Клопп в бытность главным тренером Боруссии, Getty Images

Знаю, что эта прекрасная страна сделала одну из большущих ошибок в мировой истории, следуя за м*даком в неправильном направлении. Разумеется, он делал это не один, но люди были готовы следовать за ним. Поколение до меня всегда говорило: «Да, но мы точно не знали, что происходит». Незнание не освобождает от ответственности. Мое поколение — последнее, чувствующее ответственность за то, что сделала Германия во Второй мировой войне.

Мы были напрямую связаны с людьми, которые воевали. У моих сыновей другое отношение к Германии, но мы не можем забыть, что произошло. Чувствуем ответственность за прошлое, но не каждый об этом беспокоится. Возможно, проще это игнорировать, но когда ты следуешь четкой морали, если ты христианин или что-то в этом роде, то ты так не можешь поступать.

[Когда я приходил в Ливерпуль], знал, что это не лучшая команда, которая у них когда-либо была, но мне нравились много игроков. Очень хотел получить эту работу, и не могу объяснить, почему именно, но чувствовал, что это — правильно. Знал, что если меня пригласят, то захочу там поработать. Единственное, я надеялся, чтобы это было удачное время, поскольку мне нужен был отдых после Майнца и Дортмунда. В конце-концов, у меня было четыре месяца отдыха».

  • Об английском языке

«Для англичан все просто: не нужно говорить на другом языке. Если бы моим первым языком был английский, я бы не стал учить другой, потому что мне бы не пришлось. Английский — первый иностранный язык, которому обучают в немецких школах, но я никогда не был в нем очень хорош. Следующее поколение — да, мои сыновья свободно разговаривают на нем, хотя никогда не жили здесь. Возможно, из-за англоязычной музыки, которую они слушают.

Мой английский по-прежнему неидеален, но, очевидно, достаточно хорош, чтобы давать указания. И я действительно заинтересован в изучении языка, потому что мне нравится общаться. Прежде, чем прийти сюда, я слушал Talksport, они говорили невероятную х*рню, но я взял несколько английских футбольных терминов и слушал разные диалекты: шотландский — точно, и, возможно, ирландский. Полчаса по дороге на работу и столько же обратно — это улучшило мое знание языка и помогло разнообразить речь».

  • О лидерстве

«Я понимаю это так: чтобы быть действительно хорошим лидером, нужно быть достаточно уверенным в себе, чтобы сильные люди окружали тебя. Слабые люди обычно терпят поражение в этом смысле, потому что они не могут работать с теми людьми, которые могут быть лучше их в определенных вещах. Я же могу спокойно с этим смириться. Когда начинал свою тренерскую карьеру в Майнце, мне нужно было выучить все об этой работе: у нас не было скаутского отдела, аналитиков, никто мне не помогал с тренировками или с чем-либо еще. Я должен был делать все самостоятельно, поэтому действительно ценю и уважаю тех, кто проделывает эту работу в Ливерпуле.

Хочу, чтобы самые лучшие люди окружали меня. Каждый, кто здесь работает, лучше меня, если я бы занимал их должность. Думаю лишь, что я — единственный, кто в данный момент мог бы собрать их всех вместе, поэтому я так важен. Наняли Пепа Лийндерса в клуб для работы помощником менеджера, Мону Неммер из Баварии, чтобы она стала главой отдела питания. Пригласили физиотерапевта из Германии, потому что я не до конца понимаю, как работают английские физиотерапевты. Эта работа совершенно отличается от моей: они больше как доктора, чем массажисты.

Юрген Клопп инструктирует подопечных, Getty Images

Это все, что я должен был сделать, чтобы построить команду. А потом мы создали столь положительную атмосферу здесь, в Мелвуде, пригласив всех сотрудников клуба отправиться с игроками в Тенерифе. Чтобы они взяли своих жен, мужей, детей. Три года подряд делали подобным образом, в последний раз, думаю, с нами было около 90 взрослых и 50 детей. Ливерпуль заплатил за проживание в отеле, и они провели незабываемый отдых при чудесной погоде. Это создает атмосферу, и сплачивает всех вокруг. Футбольные клубы часто говорят о команде, которая стоит за командой, но в этом случае это не просто слова. Каждый, кто работает в клубе, знает, насколько он важен. Разумеется, они не могут забить гол или сохранить ворота сухими, но они невероятно важны в ежедневной работе клуба».

  • О христианстве

«Придает ли мне вера уверенности? Никогда не думал об этом вот так. На пресс-конференции я говорил о Божем суде, и как это понимаю. Готов к нему. Не делаю ничего плохого, никому не наношу вред или боль. Но когда я со своими игроками, то это выглядит не совсем так. Возможно, они не попали в состав или я должен их продать. Это тяжелейшая часть работы. Но если мы проиграли матч, тогда судите меня, нет проблем.

Поэтому да, быть христианином — значит для меня, если говорить простыми словами, делать то место, где ты работаешь, немного лучше. Не только думать о себе. Мы все эгоисты, но нельзя быть слишком эгоистичным. Если я захожу в комнату, настроение у всех среднее, но потом сразу же падает после того, как я вошел, очевидно, что-то идет не так. Это не должно происходить, когда ты открыт к общению с другими людьми. Не делай постоянно то, что хочешь, делай то, что нужно, большую часть времени. Это на самом деле несложно. Я не священник. Не иду и не говорю другим людям, что им делать и как жить. Христианство, то, как я его понимаю — отличная вещь. На самом деле, думаю, что многие люди ведут себя как следует. Но их не спрашивают, почему они так себя ведут. На мой же взгляд, все выглядит вот так».

  • О поведении на скамейке запасных и Гвардиоле

«Почему я чаще всего стою возле боковой линии вовремя разминок других команд? Я наблюдаю за своей командой на протяжении недели. Перед игрой же ты получаешь состав команды соперника, но не знаешь расстановку, по которой они будут играть. Иногда, когда они разминаются, то и играют при той же расстановке. Ты можешь понять, будут ли они играть в четыре защитника. Иногда они играют с тремя или пятью защитниками, но если во время разминки четверо игроков остаются сзади, то, скорее всего, именно так они и будут играть.

Стою там, чтобы добыть как можно больше информации, а также чтобы почувствовать другую команду. Это правда. Перед нашим матчем против Боруссии в Лиге Европы, я знал, что моим бывшим игрокам будет неловко, если я поступлю так же. Но это меня не остановило! Как только я за ними наблюдал, то видел, как они смотрят и видят меня там. Это была первая маленькая победа в тот вечер. Когда игроки действительно очень близки ко мне, это действительно неловко, но я этим пользуюсь. Знаю, о чем они думают. «На что он там смотрит?» Могу слышать выкрики помощников тренера, чтобы они не обращали на меня внимание. Я не стараюсь вмешиваться, а просто интересуются, чем занимаются игроки в других командах.

Думаю, в будущем я смогу представить себя, просто сидящим и наблюдающим игру. Я уже более спокоен, чем был раньше. Понимаю, в это трудно поверить, но я действительно другой человек. Дело в том, что я разговариваю с игроками всю неделю, мы что-то готовим, даем советы, получаем информацию. Во время игры тяжело дать много инструкций, потому что очень шумно, и матч протекает слишком быстро. Ты можешь поговорить лишь в перерыве.

Моя работа — быть резервным генератором для своих ребят: если их уровень энергии падает, я должен поделиться с ними ею. Несколько раз говорил игрокам: отдаю вам всю свою силу, мне она не нужна. Я надеру вам задницы, когда это понадобится, накричу, когда вы будете выглядеть слабо. Для них же лучше быть агрессивными и злыми на меня, чем не реагировать на ситуацию и в конце думать «Ох, я упустил свой шанс». Пусть лучше думают, какой же я идиот, а потом выходят на поле и доказывают, на что они способны.

Юрген Клопп, Getty Images

Никогда не думал о том, как бы я мог вести себя возле боковой линии. Это просто произошло. Таков я. Мне неинтересно, что люди говорят обо мне, но знаю, что люди не считают меня тактиком из-за того, что я слишком «живой». Я эмоциональный человек. Пеп? Пеп тоже энергичен, но не так. Он выглядит лучше, когда кричит, всегда старается выглядеть идеально: телосложение, вещи — все идеально. Когда я кричу, то выгляжу серийным убийцей. Это из-за моего лица: я сцепляю зубы определенным способом. На детей я смотрю тем же взглядом. «Ты такой милый». Но очень часто дети начинают вопить».

  • Об интенсивности своей работы

«У меня никогда не было возможности переключаться, но я в этом преуспел. Даю 12-13 интервью после игры, поэтому у меня нет возможности подумать о себе. Да, интервью около десятка. Возможно, шесть из них — на телевидение. Потом радио, радио, радио, клубный ТВ-канал. Все это — контрактные обязательства. Послематчевые интервью во время матчей Лиги чемпионов еще более востребованы. Не уверен, что у меня хватает времени, чтобы прийти в себя. После игры ты сразу идешь в раздевалку, находишься там минуту, а потом выходишь, и наш пресс-атташе уже ждет тебя, и я должен идти.

Как я себя чувствую? Как кусок мяса, который еще не приготовлен. Иногда я чувствую себя сырым, но я должен выйти туда. Порой меня сразу же встречают глупым вопросом: «Почему я выпустил этого игрока». Иногда нужно научиться держать язык за зубами. У меня есть проблемы с поражениями. У меня плохо получается быть неудачником, но как-то давно я понял для себя, что иногда ты проигрываешь. Но если кто-то не чувствует или не заинтересован в том, что я говорю и сразу же после моей реплики пишет заголовок или спрашивает «Как я мог такое допустить» или «Как это могло случиться». В таком случае сложно держать себя в руках, и порой я отвечаю им. В Германии я знаменит тем, что даю странные интервью. Прямой эфир. «Какую игру вы смотрели? Бла-бла-бла». Но я уже больше не такой человек. Я более спокоен. Возраст дает о себе знать, да.

После того, как я дал интервью и увидел ребят, то больше об игре не думаю. Оба моих сына, которым уже 30 и 33, сходят с ума по футболу. Поэтому, когда они приезжают в Ливерпуль, то говорят со мной постоянно на эту тему. Или пишут мне на немецком. После игры мне иногда даже приходится им отвечать: «Пожалуйста, заткнитесь». Я видел игру и был там. Мне не хочется об этом говорить. У меня встреча по этому поводу завтра».

  • О следующем тренере Ливерпуля

«Кенни [Далглиш] и Стиви [Джеррард] оказали мне большую поддержку с первого же дня. И мое место тренера не имеет отношения к тем людям, которые меня окружают. Если в Ливерпуле решат меня завтра уволить, то, возможно, Кенни будет первым же выбором, чтобы меня заменить. Но, возможно, они вернут Стиви из Глазго. Если вы спросите, кто меня должен заменить, я бы сказал, что Стиви. Помогаю им всем, чем могу. Если кто-то получит твою работу, то дело не в них, а в том, что ты недостаточно хорош.

Я достаточно зрелый для того, чтобы понимать, что отдаю этой работе все. Я не гений, неидеален, но отдаю клубу максимум. Если этого достаточно — чудесно. Если нет, то так сложилась ситуация. Я не завистлив и не скептичен, а предельно открыт. Если вам нужна моя помощь — пожалуйста. Моя семья часто думает, что я слишком быстро открываюсь людям, мне же кажется, что иначе это пустая трата времени. Я люблю жизнь, люблю свою работу, много людей мне симпатичны. Вот, как оно».

  • О том, как быть обычным человеком

«По-прежнему вожу Опель. Когда не работаю, уделяю внимание жене, собаке, друзьям, семье. Мои два сына — лучшие друзья, и это очень круто. Оба работают в Германии. Как я уже говорил, они оба — футбольные маньяки, они приезжают так часто, как только могут, особенно на большие матчи. Они постоянно пишут мне.

Честно говоря, я начал наслаждаться тренерской работой тогда, когда понял, что мне больше не нужны деньги. То, сколько мы зарабатываем в футболе — безумие, хотя всегда есть шанс, что тебя уволят и твою репутацию разрушат. Если они, пресса, фаны, решат пойти за твоей головой, ты больше работать не будешь. Подобное часто происходило в Германии.

В моем же случае, когда я работал в Майнце, то был абсолютно свободен, ведь знал, что могу делать эту работу. Я мог бы быть тренером сборной Фиджи и по-прежнему чертовски этим наслаждаться и быть хорош. До тех пор же давление было значительным, ведь тебе нужно было обеспечивать результат. Я не так хорош в чем-либо еще, как в футболе. Что значит, если бы я этого не делал, то чем бы еще занимался? Уверен, тоже самое для других людей: если ты не юморист, то каково твое второе признание? Мы — счастливчики: делаем те вещи, в которых хороши и наслаждаемся этим».



Рейтинг записи: 12345


Читайте также

Подпишитесь на наши
страницы в соцсетях:
Или аккаунт Sportarena