Рейс из Нашвилла, штат Теннеси, в Филадельфию, штат Пенсильвания, был назначен на утро, поэтому ветеран Кит Джонс рано лег спать. Ночью он проснулся от тревожного ощущения – знаете же, когда тебя словно что-то гложет, но непонятно, что конкретно. Он услышал из ванной гостиничного номера звук, похожий на кашель. Там мог находиться только один человек – его сосед по гест-руму.
Кит откинул одеяло и быстро приблизился к двери: «Большой Э? Все в порядке?»

«Большой Э» не отвечал. Ворвавшись в ванную, Кит Джонс обнаружил его лежащем на полу: он был бледен, хрипел, держался за грудь и окровавленным ртом хватал воздух. Врачи констатировали, что из-за внутреннего кровоизлияния в груди сдулось одно легкое. Пока суть да дело, Эрик Линдрос потерял огромное количество крови. Генеральный менеджер Филадельфии Бобби Кларк настаивал на том, чтобы Линдрос летел вместе с командой в Филадельфию, но местные доктора (при деятельном участии Кита Джонса, насмотревшегося на серьезные травмы в своей карьере) оставили его лечиться в Нашвилле, чем спасли хоккеисту жизнь. Прилетев в столицу Пенсильвании, Линдрос разгромил в прессе клубных эскулапов – они снова умолчали о его очередном повреждении. Его вызвал Бобби Кларк и без обиняков заявил: «Ты лишаешься капитанской нашивки, Эрик. Есть что сказать?»

«Большой Э» тяжело опустил голову, а потом снова ее поднял. Год назад Бобби Кларк, занимавший пост генменеджера и в сборной Канады, вручил ему свитер с литерой «С» на Олимпиаде-98, — и это при живом Уэйне Гретцки!

Прошло совсем немного времени, и теперь тот же Кларк отбирал у него звание клубного капитана Флайерз. В тот миг Эрик Линдрос со страшной тоской осознал: в Филадельфии для него все кончено.

«Знаешь, что, Бобби? – произнес он глухим голосом. – А не пошел бы ты на х#й?»

Из всех хоккеистов, удостоенных чести называться прозвищем «The Next One», «Следующий» (то есть следующий после Гретцки), а их по большому счету было пятеро – Эрик Линдрос, Пол Кария, Сидни Кросби, Джон Таварес и Коннор Макдэвид, — именно он, 88-й номер, считался самым большим талантом.

Благодарные за изобретение хоккея инопланетяне однажды подарили человечеству мозг Гретцки; Марио Лемье сочетал в себе силу, технику и голевое чутье; но Эрик Линдрос был не таким. 193-сантиметровый и 110-килограммовый пауэр-форвард являлся олицетворением самой сути канадского хоккея – чудовищной и прекрасной одновременно. Ему не нужно было финтить, чтобы прорваться к воротам: он играл корпус в корпус, кость в кость, и выкатывался на вратаря, оставляя за собой гору трупов, иногда целую пятерку. Тед Линдсей, легенда Детройт Ред Уингз, однажды приехал в Ошаву, чтобы специально посмотреть на Эрика (17-летний Линдрос выступал тогда за Ошаву Дженералз из Хоккейной Лиги Онтарио, и посмотреть на него приезжала вся Канада), и после игры выражал дикий восторг. «С этим сукиным сыном вы вообще забудете о других хоккеистах!» — с характерной для себя прямотой заявил Линдсей.

В 1991 году драфт НХЛ проходил в Баффало. Карл Линдрос, отец Эрика и его агент, несколько раз подходил к представителям Квебека, обладающим правом первого выбора, и просил не драфтовать его сына. Но когда зажглись софиты, менеджеры Нордикс объявили со сцены: «Эрик Линдрос!» Линдрос заявил, что никогда не поедет в Квебек (он, конечно, не говорил: «Это дыра, где говорят только на французском», но слова ведь иногда и не нужны, не правда ли?), продолжал тренировки с Ошавой, а также съездил на ОИ-1992, откуда привез серебряную медаль и звание пятого лучшего бомбардира турнира. В Квебек-Сити его ненавидели, но боссы Шоу осознали, что могут потерять топового игрока следующего десятилетия, и поднажали на Квебек. Нордикс согласились отпустить Линдроса за «сказочное предложение» и приготовились ждать, но в тот же день этих сказочных предложений они получили целых два. Филадельфия предлагала Петера Форсберга, Рона Хекстолла, Стива Дюшена, Майка Риччи, Керри Хаффманна, два драфта в первом раунде (один из них – высокий седьмой пик) + $15 млн; Рейнджерс – Тони Амонте, Алексея Ковалева, Джона Ванбисбрука, Дуга Уэйта, три номера драфта в первом раунде + $12 млн. В тендер хотел вмешаться и Монреаль, но понятно, что Квебек не пошел бы на сотрудничество со своим историческим противником.

30 июня 1992 года Эрик Линдрос стал хоккеистом Филадельфии Флайерз, приняв участие в крупнейшем обмене в истории НХЛ.

Примечательно, что сам 19-летний «Большой Э» на тот момент еще не провел ни минуты на льду Главной Лиги.

Они нашли друг друга – Эрик Линдрос и город, обожавший жесткий хоккей, город, давший миру «Разбойников с большой дороги», город, болельщики которого встречали свою команду на льду криками: «Убейте их сегодня, парни!» В Филадельфии он был богом: Линдрос входил в список хоккеистов НХЛ, быстрее всех набравших в своей карьере 300 очков (четвертый в списке), 400 очков (четвертый), 500 (пятый) и 600 (шестой). Сначала он играл в тройке с Марком Рекки и Брентом Федыком – их называли «Сумасшедшей восьмеркой», потому что они набирали кучу очков, а их номера на свитерах самым мистическим образом заканчивались на цифру «8» (8, 18 и 88). Переворот в Филадельфии произошел в локаутном сезоне 1994/95, когда изможденное низкими командными результатами правление сменило ГМ и хэдкоуча – эти посты заняли Бобби Кларк и Терри Мюррей. Линдросу торжественно вручили капитанскую повязку, и он впервые за 6 лет вывел Филадельфию в плей-офф.

Но было еще кое-что не менее важное. В тот сезон родилось одно из самых страшных и известных звеньев в истории Национальной Хоккейной Лиги.

Тройка, вошедшая в легендариум хоккея под названием «Роковой легион».

«Роковой легион».

Идея Терри Мюррея заключалась в простой, на первый взгляд, вещи – объединении трех силовых форвардов в одном звене. Мысль, в общем-то, для НХЛ далеко не новая, но если звено чекеров обычно третье в ростере, то в Филадельфии все сложилось иначе. Джон Леклер, Эрик Линдрос и Микаэль Ренберг, три крупногабаритных нападающих, составили первую тройку Филис. Они в буквальном смысле размазывали соперников по борту, крушили оборону противника и набирали баллы. Их хоккей – силовой, жесткий, и даже жестокий противопоставлялся в НХЛ другому звену, проповедующему совсем иную культуру игры – «Русской пятерке» Скотти Боумэна в Детройте.

«Большой Э» был создан для великих свершений – и Филадельфия продолжала свое могучее восхождение под чутким руководством бесстрашного капитана. «Роковой легион» набрал 176 очков в урезанном сезоне 1994/95, 250 – в сезоне 1995/96 и 234 – в сезоне 1996/97. В 1997 году «Летчики» впервые за 10 лет пробились в финал Кубка Стэнли, где считались фаворитом в противостоянии с Детройтом. Но хитрец Скотти Боумэн использовал против «Рокового легиона» не мощного Владимира Константинова, как того ожидал Мюррей, а невероятно умных Никласа Лидстрема и Ларри Мэрфи. Эти два защитника выключили лидеров Флайерз из игры, а других тузов в рукаве у Терри Мюррея не нашлось: Скотти Боумэн и его Детройт победили в четырех матчах.

В 1997 году Ренберга обменяли в Тампу.

Так закончилась история «Рокового легиона» — она была недолгой, но очень яркой.
Словно метеор.
А потом наступило затмение.

Начало конца: хит Дарюса Каспарайтиса.

В феврале 1998 года «Большой Э» набрал 500-е очко в карьерном матче №352. За меньшее, чем Эрик, количество поединков в НХЛ, цифры в 500 очков достигли только четверо – Уэйн Гретцки, Марио Лемье, Петер Штясны и Майк Босси. Но 7 марта 1998 года в принципиальном сражении против Питтсбург Пингвинз капитан Флайерз допустил так называемую «ошибку новичка». Следя за шайбой, он опустил голову, и тут же угодил под сокрушительный хит Дарюса Каспарайтиса. Удар был такой силы, что мощный Линдрос некоторое время не мог подняться со льда. Первый сотряс в НХЛ выбил главного «Летчика» из строя на 18 матчей.

Затмение.

1999-й год: прокол легкого и сотрясение.

Затмение.

2000-й год: четыре сотрясения (одно из них после убийственного хита Скотта Стивенса, который мог бы закончить карьеру любого другого скейтера, но только не «Большого Э»), окончание контракта с Филис, серьезное лечение у нейрохирурга.

Партнеры по Филадельфии позже расскажут, что однажды, после очередного сотрясения, Эрик не узнал их в раздевалке и решил, будто бы его обменяли в другой клуб.

Затмение.

Скотт Стивенс: килл-хит.

Потом были Рейнджерс, Торонто и Даллас. Эрик Линдрос никогда не стал прежним, а количество его травм не поддавалось никакому исчислению – НХЛ одних только сотрясений мозга признала восемь, но, конечно, их было больше, учитывая, что доктора Филадельфии не всегда говорили хоккеисту и руководству Лиги правду. Его поддерживал даже футбольный вратарь Джанлуиджи Буффон, сезон отыгравший под 88-м номером.

В начале ноября 2007 года Эрик Линдрос уехал в родной Лондон, провинция Онтарио – увидеть родных и лечиться от очередной травмы. Вы знаете, как играют в хоккей в Канаде? В центре города заливают каток, и матч идет весь день: игроки приходят и уходят, но сам матч не прекращается. Играют все – профессионалы, полупрофессионалы, любители, твой уровень совершенно не важен. После посещения врача Линдрос с друзьями поехали прямо туда – на общественную арену под открытым небом. Под одобрительный гул разномастных хоккеистов и зрителей «Давай-давай, Большой Э!», Линдрос с улыбкой вышел на лед. Он ложился под броски, отдавал передачи (сам по воротам не бросал, у соперников в голтендерах были сплошь подростки) и сменился только через несколько часов. Попридержав мелкого пацана, пытавшегося провести против него силовой прием, Эрик Линдрос внезапно понял, что испытывает то удивительное чувство, которое, казалось, уже навсегда его покинуло.

Большой Э.

Это была радость.

Тогда же Эрик Линдрос, №88, 760 матчей и 865 (372+493) очков в НХЛ, 1398 минут в пенальти-боксе, Олимпийский чемпион – 2002, обладатель Кубка Канады-1991, шестикратный участник Матча всех звезд и обладатель Харт Трофи-1995, сложил дважды два. Он так ярко ощутил радость, играя на общественном катке в Лондоне потому, что давно перестал ее испытывать в НХЛ.

В НХЛ осталась только лишь боль.

И затмения.

8 ноября 2007 года в Лондоне, провинция Онтарио, Канада, 34-летний Эрик Линдрос заявил о завершении карьеры.

Ее звали Кина. «Надеюсь, ты не из провинции Квебек?» — неловко пошутил Эрик на первом свидании.
Естественно, она была оттуда.

Все решилось, когда Кина решила познакомить его с родителями. «Большой Э» вошел в гостиную ее отца и увидел фотографии – Кен Драйден, братья Ришар, Серж Савар, Жан Беливо, Боб Гейни, Патрик Руа, — это был самый настоящий храм Хабс. «Тебе не слишком повезло с карьерой, парень, — сочувственно похлопал его по спине отец Кины. – Ведь ты никогда не играл за Монреаль Канадиенс. Но мы это исправим».

Эрик Линдрос и Кина Ламарш поженились в ноябре 2012 года в предместье Монреаля.
Отец Кины, как и обещал, исправил ситуацию: он согласился выдать свою дочь замуж только в том случае, если Эрик наденет на свадьбу свитер Монреаль Канадиенс с 88 номером и фамилией «Ламарш» на спине.

Теперь этот свитер висит в гостиной тестя.

Вроде бы между джерси Берни Жеффриона и Ги Лафлера – Эрик точно не помнит.

Алекс Маннанов